Саул Черниховский
May. 17th, 2013 12:25 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
cotyaShaul Tchernichovsky
(20 августа 1873 — 14 октября 1943, Иерусалим) — еврейский поэт, писал на иврите.
Черниховский родился в Михайловке (Таврическая губерния).
Владел русским, немецким, греческим и латинским языками. Будучи гимназистом переводил на иврит произведения Пушкина.
В 15 лет продолжил образование в Одессе. При поддержке Иосифа Клаузнера стал публиковать стихи.
Затем уехал в Гейдельберг и Лозанну, где изучал медицину.
По возвращении из-за границы работал врачом в Мелитополе и в Харьковской губернии.
В 1910 году переехал в Петербург. Во время первой мировой войны также был врачом в госпитале. После войны возвратился в Одессу, зарабатывал частной практикой.
В 1922 году эмигрировал из России, поселился в Берлине.
В 1931 году переехал в Эрец-Исраэль, участвовал в составлении Словаря медицинских и естественнонаучных терминов (латынь-иврит-английский), работал врачом в школе. С 1936 — представитель литературы на иврите в международном ПЕН-клубе.
...поэзия Ч. действительно является "новой песней" в еврейской литературе.
...крупнейшие представители еврейской литературы скорбели ο том, что бесплотная духовность еврейской культуры парализовала живые силы народа, умертвила в нем самое драгоценное в жизни — чувство красоты и тесную связь с природой.
В начале литературной деятельности Ч. самой мучительной проблемой еврейской литературы являлась опустошенность и расколотость души (נלנש ערק) современного еврейского интеллигента, терзаемого постоянной внутренней борьбой.
Наиболее вдумчивые писатели этой эпохи видели трагедию еврейской интеллигенции в ее мучительных поисках внутреннего равновесия, утраченного ею благодаря тому, что она не может слить в одно целое два различных мира — еврейскую и арийскую культуры.
В это время и появилась светлая и радостная муза Ч., принесшая с собой в еврейскую литературу свежий аромат южных степей и лугов, радостный здоровый смех и опьяняющее чувство избытка непочатых сил и сладости бытия.
Поэт с полным правом заявляет, что "чужда слеза ему" и из "девственных лесов" он принес "песню радости" (דע-ירעי ינמ ליג תריש אינא). Поэт всем существом своим чувствует свою неразрывную связь с окружающей его природой; он и в травках и былинках узнает своих "маленьких братьев", "трепетный лепет" которых ему "доступен и понятен" (стихотворение "Siach kedumim").
Всюду, где только бьется пульс жизни, "и в шепоте травки, и в лепете птицы, как и в раскатах грома, и рокоте моря" — всюду чуткое ухо поэта улавливает "божественное дыхание" (стих. "Neta zor at le-amech").
"Око солнца — это жизнь, а жизнь есть любовь" (םייחה םה שמשה ןיע םה הנהא םייחהו), и поэтому во многих из его лучших лирических песен ("Agadot ha-abib", "Ва-abib jomenu", "La-jefefijah", "We-at", "Nogila nisalssa bааhаbim", "Ha-naawah mi-Dilsberg" и др.) сочные и яркие описания природы гармонично переплетаются со жгучим экстазом любви, любви земной, беззаботной, не знающей никаких рефлексий.
весьма характерно для Ч., что из всемирной сокровищницы художественной литературы его любимейшей поэмой является "Песня Гайаваты" Лонгфелло с ее первобытными героями, живущими одной неразрывной жизнью с окружающей природой. В течение ряда лет (1894—98) поэт любовно работал над художественным перевоплощением этой поэмы на языке Библии, и, несмотря на почти непреодолимые трудности, Ч. сумел в переводе сохранить своеобразный ритм и величавую простоту подлинника (Schirat Hajawata, 1912).
Певец красоты и любви, Ч., однако, выше всего ценит мощь и опьяняющую радость борьбы.
"Сладостны не минуты отдыха и грез, а бури борьбы", — восклицает поэт.
"Мое сердце жаждет поля брани, где гремит победный клич!" ("Ben Harim").
И из всех "песен земли" милее всего поэту не песня труда, песня пахаря, и не песня-молитва, а песня грозного мщения, могучая песня кузнеца, который огнем и молотом кует орудие борьбы ("Schirei ha-Adam").
поэт достигает наибольшей изобразительной силы в тех именно стихотворениях, где в пластично-скульптурных, точно из бронзы отлитых образах описывает величаво-грозные проявления природы (стихотворения "Bein Horim", "Nocturno", "Mi-toch ab ha-Anan", "Hirhure Ereb", "Bein kibrot dor nechar" и др.).
Поклонник земной мощи и силы, Ч. относится отрицательно к проявлениям излишней духовности еврейской культуры, и он с негодованием говорит ο "ненавистниках жизни", ο "людях-трупах", которые "ремнями филактерии" пытались связать и укротить "Бога всемогущего, Бога таинственных пустынь, Бога отважных покорителей Ханаана".
Ч. воспевает в мощных стихах "героя-титана" Бар-Кохбу ("Le-nochach ha-Jom") и отважных, непокорных зелотов ("Mi-schirei ha-Golim"), которых "путеводители и мудрецы" народа-раба прозвали беспокойными "смутьянами" и предали постыдному забвению; в единственной своей поэме, посвященной историческому прошлому еврейского народа, "Baruch mi-Magenza", поэт воспевает трагическую судьбу средневекового еврея Баруха из Майнца, который на страшные злодеяния врагов ответил не менее страшной и лютой местью. По богатству образов и яркости красок эта поэма, несмотря на ее некоторые технические недочеты, является одним из наиболее замечательных произведений новейшей еврейской литературы.
Венцом поэтического творчества Ч. являются его идиллии ("Lebibot mebuschalot", "Berit milah", "Berele chole", "Maasse be-Mordechai we-Jochim", "Ke-chom ha-Jom"). С мастерством первоклассного эпика Ч. в великолепных гекзаметрах дает широкие картины из деревенской и полудеревенской жизни евреев Украйны и Крыма. С эпическим спокойствием, в мягких светлых тонах поэт на многоцветном фоне южного пейзажа живописует обыденную будничную жизнь простых людей, людей земли, связанных многочисленными жизненными нитями с окружающей средой. И преломляясь через призму поэтического творчества, обыденное и будничное приобретает особую глубину и значительность; расцвеченное лучами подлинной поэзии, оно становится ценным и прекрасным, как сама жизнь. И все эти разрозненные идиллии сливаются в одну цельную прекрасную поэму, светлую и радостную, как муза самого поэта.
Ч. немало также содействовал выработке еврейской номенклатуры фауны и флоры.
Он является первым еврейским поэтом, у которого каждый цветок и любой представитель звериного или пернатого царства имеет свое определенное название. Номенклатуре растений Ч. посвятил также специальную статью ("Zemachim u-Perachim", "Ha-Schiloach", XXIII).
Собрание стихотворений Ч. вышло в одном томе в 1911 г. (Schirim, изд. "Ha-Schiloaсh"). Стихотворения Ч. часто переводились на русский, немецкий и др. языки. Ч. написал также очерк "Ereb jom ha Kipurim" ("Achiassaf", XI) и критический этюд ο баснях Л. Гордона (Ben Gutman, "Ha-Schiloach", 1904, III). Ср.: И. Клаузнер, "Haschiloаch", 1911, IX—XI (биография и характеристика), id., "Восх.", 1905, VII, 134—164; id., "Новоевр. лит."; 1912, 105—115; R. Brainin, предисловие к Chesjonot u-Manginot; А. Paperna, Sefer Ha-Schanah, I, 254—262; id., ib., III, 246—263; "Рассвет", 1909, № 31; Як. Каценельсон, "Новый Восход", 1911, № 43; Ehrenpreis, Jüd. Almanach, 1902; J. Ch. Brenner, Ha-Achdut, 1911, №№ 6—7; А. Гольдштейн, "Рассвет", 1911, №№ 35—36; N. Slousch, La Poesie lyrique hebr. (1911).
C. Цинберг.
Раздел 7.
(20 августа 1873 — 14 октября 1943, Иерусалим) — еврейский поэт, писал на иврите.
Черниховский родился в Михайловке (Таврическая губерния).
Владел русским, немецким, греческим и латинским языками. Будучи гимназистом переводил на иврит произведения Пушкина.
В 15 лет продолжил образование в Одессе. При поддержке Иосифа Клаузнера стал публиковать стихи.
Затем уехал в Гейдельберг и Лозанну, где изучал медицину.
По возвращении из-за границы работал врачом в Мелитополе и в Харьковской губернии.
В 1910 году переехал в Петербург. Во время первой мировой войны также был врачом в госпитале. После войны возвратился в Одессу, зарабатывал частной практикой.
В 1922 году эмигрировал из России, поселился в Берлине.
В 1931 году переехал в Эрец-Исраэль, участвовал в составлении Словаря медицинских и естественнонаучных терминов (латынь-иврит-английский), работал врачом в школе. С 1936 — представитель литературы на иврите в международном ПЕН-клубе.
...поэзия Ч. действительно является "новой песней" в еврейской литературе.
...крупнейшие представители еврейской литературы скорбели ο том, что бесплотная духовность еврейской культуры парализовала живые силы народа, умертвила в нем самое драгоценное в жизни — чувство красоты и тесную связь с природой.
В начале литературной деятельности Ч. самой мучительной проблемой еврейской литературы являлась опустошенность и расколотость души (נלנש ערק) современного еврейского интеллигента, терзаемого постоянной внутренней борьбой.
Наиболее вдумчивые писатели этой эпохи видели трагедию еврейской интеллигенции в ее мучительных поисках внутреннего равновесия, утраченного ею благодаря тому, что она не может слить в одно целое два различных мира — еврейскую и арийскую культуры.
В это время и появилась светлая и радостная муза Ч., принесшая с собой в еврейскую литературу свежий аромат южных степей и лугов, радостный здоровый смех и опьяняющее чувство избытка непочатых сил и сладости бытия.
Поэт с полным правом заявляет, что "чужда слеза ему" и из "девственных лесов" он принес "песню радости" (דע-ירעי ינמ ליג תריש אינא). Поэт всем существом своим чувствует свою неразрывную связь с окружающей его природой; он и в травках и былинках узнает своих "маленьких братьев", "трепетный лепет" которых ему "доступен и понятен" (стихотворение "Siach kedumim").
Всюду, где только бьется пульс жизни, "и в шепоте травки, и в лепете птицы, как и в раскатах грома, и рокоте моря" — всюду чуткое ухо поэта улавливает "божественное дыхание" (стих. "Neta zor at le-amech").
"Око солнца — это жизнь, а жизнь есть любовь" (םייחה םה שמשה ןיע םה הנהא םייחהו), и поэтому во многих из его лучших лирических песен ("Agadot ha-abib", "Ва-abib jomenu", "La-jefefijah", "We-at", "Nogila nisalssa bааhаbim", "Ha-naawah mi-Dilsberg" и др.) сочные и яркие описания природы гармонично переплетаются со жгучим экстазом любви, любви земной, беззаботной, не знающей никаких рефлексий.
весьма характерно для Ч., что из всемирной сокровищницы художественной литературы его любимейшей поэмой является "Песня Гайаваты" Лонгфелло с ее первобытными героями, живущими одной неразрывной жизнью с окружающей природой. В течение ряда лет (1894—98) поэт любовно работал над художественным перевоплощением этой поэмы на языке Библии, и, несмотря на почти непреодолимые трудности, Ч. сумел в переводе сохранить своеобразный ритм и величавую простоту подлинника (Schirat Hajawata, 1912).
Певец красоты и любви, Ч., однако, выше всего ценит мощь и опьяняющую радость борьбы.
"Сладостны не минуты отдыха и грез, а бури борьбы", — восклицает поэт.
"Мое сердце жаждет поля брани, где гремит победный клич!" ("Ben Harim").
И из всех "песен земли" милее всего поэту не песня труда, песня пахаря, и не песня-молитва, а песня грозного мщения, могучая песня кузнеца, который огнем и молотом кует орудие борьбы ("Schirei ha-Adam").
поэт достигает наибольшей изобразительной силы в тех именно стихотворениях, где в пластично-скульптурных, точно из бронзы отлитых образах описывает величаво-грозные проявления природы (стихотворения "Bein Horim", "Nocturno", "Mi-toch ab ha-Anan", "Hirhure Ereb", "Bein kibrot dor nechar" и др.).
Поклонник земной мощи и силы, Ч. относится отрицательно к проявлениям излишней духовности еврейской культуры, и он с негодованием говорит ο "ненавистниках жизни", ο "людях-трупах", которые "ремнями филактерии" пытались связать и укротить "Бога всемогущего, Бога таинственных пустынь, Бога отважных покорителей Ханаана".
Ч. воспевает в мощных стихах "героя-титана" Бар-Кохбу ("Le-nochach ha-Jom") и отважных, непокорных зелотов ("Mi-schirei ha-Golim"), которых "путеводители и мудрецы" народа-раба прозвали беспокойными "смутьянами" и предали постыдному забвению; в единственной своей поэме, посвященной историческому прошлому еврейского народа, "Baruch mi-Magenza", поэт воспевает трагическую судьбу средневекового еврея Баруха из Майнца, который на страшные злодеяния врагов ответил не менее страшной и лютой местью. По богатству образов и яркости красок эта поэма, несмотря на ее некоторые технические недочеты, является одним из наиболее замечательных произведений новейшей еврейской литературы.
Венцом поэтического творчества Ч. являются его идиллии ("Lebibot mebuschalot", "Berit milah", "Berele chole", "Maasse be-Mordechai we-Jochim", "Ke-chom ha-Jom"). С мастерством первоклассного эпика Ч. в великолепных гекзаметрах дает широкие картины из деревенской и полудеревенской жизни евреев Украйны и Крыма. С эпическим спокойствием, в мягких светлых тонах поэт на многоцветном фоне южного пейзажа живописует обыденную будничную жизнь простых людей, людей земли, связанных многочисленными жизненными нитями с окружающей средой. И преломляясь через призму поэтического творчества, обыденное и будничное приобретает особую глубину и значительность; расцвеченное лучами подлинной поэзии, оно становится ценным и прекрасным, как сама жизнь. И все эти разрозненные идиллии сливаются в одну цельную прекрасную поэму, светлую и радостную, как муза самого поэта.
Ч. немало также содействовал выработке еврейской номенклатуры фауны и флоры.
Он является первым еврейским поэтом, у которого каждый цветок и любой представитель звериного или пернатого царства имеет свое определенное название. Номенклатуре растений Ч. посвятил также специальную статью ("Zemachim u-Perachim", "Ha-Schiloach", XXIII).
Собрание стихотворений Ч. вышло в одном томе в 1911 г. (Schirim, изд. "Ha-Schiloaсh"). Стихотворения Ч. часто переводились на русский, немецкий и др. языки. Ч. написал также очерк "Ereb jom ha Kipurim" ("Achiassaf", XI) и критический этюд ο баснях Л. Гордона (Ben Gutman, "Ha-Schiloach", 1904, III). Ср.: И. Клаузнер, "Haschiloаch", 1911, IX—XI (биография и характеристика), id., "Восх.", 1905, VII, 134—164; id., "Новоевр. лит."; 1912, 105—115; R. Brainin, предисловие к Chesjonot u-Manginot; А. Paperna, Sefer Ha-Schanah, I, 254—262; id., ib., III, 246—263; "Рассвет", 1909, № 31; Як. Каценельсон, "Новый Восход", 1911, № 43; Ehrenpreis, Jüd. Almanach, 1902; J. Ch. Brenner, Ha-Achdut, 1911, №№ 6—7; А. Гольдштейн, "Рассвет", 1911, №№ 35—36; N. Slousch, La Poesie lyrique hebr. (1911).
C. Цинберг.
Раздел 7.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2013-05-17 05:01 pm (UTC)http://vcisch1.narod.ru/TCHERNI/Tcherni.htm
Шауль Черняховский был еще и шутником.
Вот песня на его стихи. Поет Эдна Лев.
Если Вы знаете иврит, сами узнаете как она называется.
Если не знаете, не буду уточнять. Я нашел это название в англоязычном источнике.
no subject
Date: 2013-05-19 12:49 am (UTC)